Он сделал паузу, как видно, ожидая ответа Бенкендорфа, но генерал молчал, и пришлось моряку излагать всю историю от начала операции в Одессе до вчерашнего убийства шантажиста-связника и полученного сегодня утром нового донесения.
Только после этого шеф жандармов соизволил заговорить:
– Ну, ничего себе, – хмыкнул он. – Письмо адмирала ко мне посвящено именно этой проблеме?
– Да, ваше высокопревосходительство, – подтвердил Ордынцев и протянул генералу конверт, – извольте прочесть.
Александр Христофорович, не спеша, прочитал письмо, все было ясно, но он тянул время.
«Черт побери, ну это же надо так влипнуть!..» – размышлял он.
Теперь придется спасать собственную репутацию, а может быть, и шкуру. Бенкендорф любезно улыбнулся собеседнику и похвалил его:
– Это вы ловко придумали: арестовали торговца гашишем и усыпили подозрения преступника. Я понял, что вы хотите начать игру с турками, поставляя им ложную информацию, ничего не скажешь – просто блестящая мысль. Только я здесь вам не помощник. Мои полномочия не выходят за границы империи. Я напишу для вас записку к князю Курскому, разведкой занимается именно он. Князь Сергей недавно вернулся из Англии, а теперь в министерстве иностранных дел возглавил департамент, ведающий всеми этими делами. Вот к нему и обращайтесь! А что касается душегубца – так с ним нужно уже сейчас поступить по закону: немедленно арестуйте его и препроводите в Петропавловскую крепость.
Бенкендорф написал две короткие записки и протянул их Ордынцеву.
– Первое письмо – для Курского, второе – распоряжение для коменданта Петропавловской крепости, чтобы тот принял вашего арестанта. Берите шпиона силами полиции. Кто на Охте сейчас главный?
– Капитан Щеглов, ваше высокопревосходительство, он – толковый и храбрый офицер.
– Такие нам и нужны, – подтвердил Бенкендорф.
Он сам проводил своего посетителя к выходу. Утро оказалось безнадежно испорченным. Может, хоть днем повезет! Александр Христофорович приказал закладывать экипаж. Он собирался в архив, нужно успеть уничтожить все доносы агента Печерского, пока до них не добрались военные. Шеф жандармов очень надеялся, что его имя так и не всплывет в этой чрезвычайно неприглядной истории.
«Этот моряк, похоже, обо всем догадался, – рассуждал он. – Но одно дело догадываться, а другое – знать. Если нет доказательств, все заявления – клевета. Так что нечего паниковать раньше времени. Ордынцев явно не глуп и на рожон не попрет, и я смогу проскочить».
Ордынцев ехал на Охту. Серый дождливый день усыпал столицу палыми листьями. Осень!.. Ну и тоска! Зато в дождь хорошо думается о деле, что Дмитрий теперь и делал. Экипаж остановился у крыльца полицейского участка. Как обычно, Щеглов и Афоня сидели в кабинете, оба выглядели усталыми.
– Добрый день, – приветствовал их Дмитрий и посочувствовал: – Что, измотали вас свидетельницы?
– Не то слово! – признался капитан. – Одна Неонила чего стоит, а остальные и вовсе невыносимы: рыдают почем зря и божатся, что ничего не видели и не слышали. Правда, есть одна интересная деталь: узнав об аресте Конкина, Неонила, показала, что тот ей по пьяни проболтался, будто до семьи Гедоевых в соседнем доме жила его любовница, однажды Конкин поймал ее за воровством гашиша и убил. Неонила утверждает, что даже знает место, где тот ее закопал – за баней, как раз под лазом в заборе.
– Господи, так это мы с вами на могиле топтались? – перекрестился Дмитрий, – Ну и ну!
– Пока мы не нашли тела, относимся к заявлению Неонилы с известной долей скептицизма, – отмахнулся Щеглов, – мало ли что баба наврет, тем более такая сомнительная, как эта. Ну, а у вас как дела?
– Я получил от шефа жандармов добро на арест Печерского, а еще он направил меня в министерство иностранных дел, там есть сведущие люди, чтобы подготовить дальнейшую игру с турками. Берите людей, записку к коменданту Петропавловской крепости – и начинайте действовать, а я поеду к дипломатам. Сколько времени вам нужно, чтобы приступить к допросу шпиона уже в крепости?
– Часа четыре, ведь еще и обыск сделать нужно.
– Договорились, – заявил Ордынцев и напомнил: – Пожалуйста, найдите печатку с двумя змеями и кубком, он ею донесения запечатывал.
Дмитрий пожелал друзьям удачи, а сам поехал в министерство иностранных дел искать Курского.
Длинное серо-зеленое здание на Английской набережной встретило его неприветливо, до Ордынцева здесь никому не было дела, а холеные чиновники пробегали мимо офицера в морском мундире, не замечая его. Все изменилось, когда он громко произнес фамилию шефа жандармов. Все очень занятые чиновники мгновенно прозрели, прониклись к Ордынцеву вниманием и участливо осведомились, что посетителю угодно. Узнав, что морской офицер прибыл к князю Курскому с письмом от Бенкендорфа, его тут же сопроводили до нужной двери на втором этаже, а еще через минуту он уже прошел в кабинет.
Навстречу Дмитрию из-за стола поднялся красивый блондин лет сорока. Он вгляделся в лицо посетителя, и улыбнулся.
– Ну, не ожидал, – заметил он. – И что же делает морской волк в ведомстве шефа жандармов?
Вот это оказался сюрприз! Впрочем, очень приятный: князь Курский – начальник департамента разведки в министерстве иностранных дел – был старым приятелем Дмитрия. Когда-то они познакомились, вместе сопровождая великого князя Николая в его поездке по Англии. Это меняло все дело! Ордынцев откровенно обрадовался. Он пожал руку князя Сергея и объяснил:
– От Бенкендорфа я лишь привез письмо, а сам же по-прежнему остаюсь моряком.
Курский усадил Дмитрия в кресло у старинного письменного стола, сам сел напротив и поинтересовался:
– Что нужно от нашего ведомства шефу жандармов?
– Он переложил на вас тяготы помощи Черноморскому флоту в борьбе с турецкими шпионами.
Дмитрий протянул Курскому записку. Тот быстро пробежал несколько строк и попросил:
– Расскажи мне все с самого начала.
В который уже раз за последние дни Ордынцев повторил свой рассказ и добавил, что сейчас шпион, скорее всего, уже арестован.
– Уже через два часа меня ждут в Петропавловской крепости, – пояснил он, – я бы хотел понять, будет ли ваше ведомство помогать морякам в дальнейшем проведении этой операции – или мы ограничимся тем, что обезвредим шпиона?
– Заманчиво… – призадумался Курский. – Ты предлагаешь передавать туркам ложные данные? Тогда сделаем так…
Он быстро набросал план операции. Ни одна мелочь не ускользала от его внимания. Наконец Курский спросил:
– Кто будет писать для нас фальшивые донесения? У тебя есть кто-нибудь на примете?
– Я рекомендую Костикова, чиновника, готовившего доклады для военного министра. Этот человек согласился дать показания против шпиона, думаю, что он станет помогать и дальше.
– Отлично, с военным министром я тогда поговорю сам, – решил дипломат и предложил: – Раз начинаем такую серьезную операцию, может, ты перейдешь на дипломатическую службу? Мне тогда не нужно будет договариваться с твоими начальниками.
Дмитрий от неожиданности опешил, но сразу же отказался:
– Нет, Сергей, я люблю море.
– Ну, раз так, будем считать, что предложение остается в силе на неопределенный срок. Поехали в Петропавловскую крепость. Хочу послушать, как такое могло получиться, что русский граф стал турецким шпионом.
– Мне тоже любопытно, – признался Ордынцев, – надеюсь, что мы скоро это узнаем, ведь Щеглов пообещал расколоть этого молодца, а Петр Петрович всегда держит слово.
Щеглова они нашли в Комендантском корпусе Петропавловской крепости. Увидев вошедших, пристав явно обрадовался:
– Я смотрю, вы уже с командой? – заметил он.
– Да, все сладилось, теперь мы работаем вместе с дипломатами. Знакомьтесь: князь Курский.
Щеглов назвал себя, пожал дипломату руку, а потом рассказал, как проходило задержание:
– Печерский нас совершенно не ждал. Сказать, что он был потрясен – это не сказать ничего. Он полностью потерял самообладание и вел себя как баба: сначала весь вспотел, а потом рыдал и, завывая, катался по полу. Я такого, по правде сказать, еще не видел. В его мезонине мы нашли гашиш, стопку документов, похищенных из Адмиралтейства, кисет с золотыми червонцами и печатку с двумя змеями. А самое интересное, что мы нашли и задание, отправленное для Печерского из Одессы – то самое письмо, которым Гедоев его шантажировал. Печерский признался, что бумаги похитил для продажи, но категорически отрицает, что убил своего связника. Я без вас не стал говорить о шпионаже и Турции, здесь уж вам – карты в руки, мое дело – доказать, что он убийца.
Щеглов протянул Дмитрию найденное письмо, тот прочитал его и показал Курскому.
